Любая дисциплина постигается поступательно — все хорошо, что хорошо продолжается. Но мы ведь знаем, что в нашей стране все только начинается! И не развивается. Вот и оригинальный проект по изучению казахского языка “Кобыланды” — наизусть”, видеотизер которого автор этих строк видел еще в 2010 году, едва стартовав, встал как вкопанный. О том, почему инновационная методика не нашла продолжения (хотя все аплодировали задумке) и в целом о языковой ситуации в стране наш разговор с автором “Кобыланды” — наизусть” Земфирой ЕРЖАН (на снимке). - “Кобыланды” — наизусть” — это проект этнолингвистического типа, он предлагает наиболее эффективный путь изучения казахского языка для тех, кто владеет его основами, понимает казахскую разговорную речь и желает усовершенствовать свои знания до так называемого уровня носителя языка, — говорит Земфира. — То есть данная методика рассчитана на людей, которые не хотят заниматься по типовым учебникам казахского языка, потому что слишком высоко оценивают уровень своих знаний, для того чтобы начинать c основ. Но в то же время они не могут присоединиться к продвинутым ступеням обучения из-за того, что на самом деле имеют серьезные пробелы в своих знаниях. Речь, понятно, идет в основном об этнических казахах, которые могут с большим или меньшим успехом общаться на родном языке в кругу семьи.
Задача проекта — “пробудить” их лексический потенциал, показать, как звучит аутентичная казахская речь. Перейти от бытового к казахскому литературному на самом деле сложно, не владея обширными культурными контекстами бытования этого языка. Наш проект предоставляет такую возможность. Особенность “Кобыланды” — наизусть” и состоит в том, что казахский язык изучается в тесной связи с казахской традиционной культурой. Казахские героические эпосы — это подлинная энциклопедия таких знаний.
— Проекту, который подразумевал заучивание эпоса, уже, если не ошибаюсь, несколько лет.
— Презентация состоялась в мае 2009 года, но до сих пор не привлекла внимания ни Министерства культуры, ни отечественных телевизионных каналов, ни нацио­нальной кинокомпании, ни потенциальных спонсоров. Хотя мы и обращались в соответствующие инстанции, участвовали во всевозможных конкурсах. Проект в том виде, в каком он задуман, требует объемного финансирования. Он предполагает съемки документального сериала, создание телевизионного реалити-шоу, участия большого количества людей.
Причины консервации этой инициативы для меня очевидны. Назову главные из них.

Во-первых, наше общество уже давно отвыкло от самой мысли, что на родной казахстанской почве могут возникать какие-либо полезные для общества идеи. Для нас стало привычным потреб­лять заимствованные культурные продукты, будь то лицензионные телевизионные программы или голливудские фильмы. Мы ищем образцы для подражания где угодно, только не у себя дома. Уже дошли до того, что в деле обучения казахскому языку стали пользоваться помощью специалистов из России и Америки. Надо полагать, они знают казахский лучше.

Во-вторых, у нас не продумана система, позволяющая рассмат­ривать, отбирать, реализовывать частные инициативы, которые мог­ли бы оказаться востребованными обществом. Обычно чиновники разводят руками (от них-де ничего не зависит) и советуют обращаться “наверх”.

Мои письма депутатам, которые, казалось, были замечены в проявлении интереса к культуре, остались без ответа. Правда, был один интересный случай. Я написала обращение на блог одного из министров и вскоре получила ответ. В нем было приглашение в Астану в один из отведенных для приема граждан дней. Когда я позвонила, чтобы уточнить назначенное время, помощник министра объяснил, что речь шла лишь о том, чтобы поставить меня в очередь на прием. Также он дал понять, что людей, ожидающих встречи с министром, слишком много, поэтому рассчитывать на какой-либо результат не стоит. C тех пор  прошло полтора года.
Я прекрасно понимаю, что должен существовать некий “санитарный кордон”, ограждающий от встреч с изобретателями “вечных двигателей”. Но в команде “Кобы­ланды” — наизусть” — специалисты, имена которых хорошо известны в профессиональной среде. Это замечательный философ и культуролог Зира Наурызбаева, заместитель директора Института языкознания им. А. Байтурсынова НАН филолог Анар ФАЗЫЛЖАНОВА, известный режиссер-документалист Асия БАЙГОЖИНА.
Да, реализация проекта на сегодня “заморожена”. Но я настроена оптимистично. Дело в том, что в этом проекте уже есть главное — сама идея, которая изначально могла выглядеть принципиально нереализуемой, обрела сторонников! Поэтому я нисколько не сомневаюсь в том, что проект состоится.

— Существуют две точки зрения на будущность казахского языка: одни утверждают, что он логично разивается, другие — что деградирует.
— Конечно, слухи о смерти казахского языка преждевременны. Тем не менее существует множество настораживающих факторов. Сегодня нарушение норм употреб­ления казахского языка стало распространенной и повсеместной практикой. Мы живем в городе (Алматы. — Т. Б.), где подавляющая часть визуальной информации представлена на некоем придуманном, несуществующем языке, почему-то выдаваемом за казахский. Такое ощущение, что все окружающие нас надписи, лозунги, рекламные девизы переведены с русского программой компьютерного переводчика. Не может, к примеру, лозунг “Мы — за чистый город” переводиться как “Біз таза қала үшін”. Это случай, когда используется самая примитивная калька, в то время как существует множество адекватных вариантов. Казахский и русский — языки разных групп, грамматический строй предложений в них не совпадает принципиально. Этот лозунг в казахском варианте скорее выглядит так: “½аламыз таза болсын”.
Понятно, что, включая телевизор или радио, ты вынужден слушать, как это воспроизводится. Речь идет уже не о каких-то отдельных или типичных ошибках. На самом деле уже сформирован некий новый язык, в качестве камуфляжа заимствовавший у казахского ряд несущественных лексических единиц. Искажается и орфоэпия казахского языка.

При такой агрессивной и последовательной атаке новояза многие сдаются. Даже самые стойкие защитники настоящего казахского языка начинают думать: “Почему бы и нет? Пусть язык развивается. Главное — чтобы он был близок молодежи”. Дальше — больше. Появляется молодежь, которая объяс­няет, что у нее нет времени читать многостраничные романы и произносить длинные казахские слова, за которые к тому же приходится переплачивать при отправке SMS, и потому казахский язык нужно реформировать. Музыкальные группы уже сейчас поют “Кеш мені …” (наверное, вместо “кешір”), считая это модным и современным.
Трудно поверить, что все это не придуманный абсурдистский сюжет, а наша реальность.
Впору написать лозунги со словами: “Горе-реформаторы, руки прочь от казахского языка!” и организовать акцию протеста. Только не надо переводить его на калькированный: “Қайғы-қасірет реформаторлар, қолдарыңызды әрі тартыңыз қазақ тілден!”. По-казахски это прозвучит убедительнее: “Надандар, тілімізді қорламаңдар!” (Неучи, не унижайте язык! — примерный перевод на русский. — Т. Б.).

Тулеген БАЙТУКЕНОВ, tulegen@time.kz

Фото из архива Земфиры ЕРЖАН, Алматы

Источник: http://www.time.kz/index.php?module=news&newsid=29444