Как объяснить то, что изучение государственного языка в Казахстане становится для некоторых граждан неразрешимой проблемой?
Наше издание не раз становилось своеобразным рупором для экспертов в области изучения казахского языка. Высказывались у нас и люди, неравнодушные к проблеме того, что в стране, где этот язык является государственным и носители его – большинство граждан, казахский практически не звучит на улицах и в учреждениях, на нем мало общаются друзья и он скудно используется в деловой сфере.
Вместе с уважаемыми и компетентными специалистами мы сетовали и негодовали на качество учебников, методик, программ и курсов, ввели в своем издании оригинальную рубрику в помощь изучающим казахский и даже предлагали соотечественникам не искать оправданий бездействию в изучении языка родины, а не оставлять попыток и учить, учить, учить…
На этот раз мы попробуем оценить ситуацию с другой стороны и представим вам мнение человека, изучавшего государственный язык, как и многие другие казахстанцы, не одно десятилетие. Как правило, безрезультатно, но сегодня наш эксперт все же обрел надежду свободно заговорить по-казахски. Как, расскажет юрист, экономист и эксперт по менеджменту Екатерина Бадикова.
Месяц назад я опять начала заниматься казахским языком. В который раз. Знать язык действительно хотелось и вчера, и позавчера, и многие годы до этого. Но почему-то не складывалось. Казахстан – моя Родина. Да. Именно так, с большой буквы. Менін Отаным Казакстан.
«Айша алма алады». Именно так было написано в моем учебнике «Казак тілі» для 2-го класса средней школы в 1973 году. Таких уроков у нас было всего три или четыре. И все. Учительница уволилась. Замену ей не нашли. А фраза врезалась в острую детскую память, и лишь несколько десятков лет спустя на одном из моих нынешних занятий по казахскому языку я поняла, что фраза эта не была грамматически верной. Но это сейчас. А тогда… Дальше, до 10-го класса и позднее, в университете, казахский язык звучал только фоном, обозначавшим мое представление о принадлежности к своей родной стране.
Вот неспешно разговаривает по телефону мой дед. Русские фразы перемежаются с казахскими. А потом – деда не стало. И, как я теперь понимаю, не стало еще одного шанса узнать язык и научиться говорить на нем.
Вот я пришла в гости в общежитие к подружке, которая учится на казахском отделении. Девочки в комнате говорят больше на казахском, и подружка мне переводит, кто что сказал. Опять фон. Погружения нет…
А вот уже я за границей в составе казахстанской делегации на международном форуме. Для нашей делегации устроен ужин в нашем посольстве. И вдруг посол говорит, что за столом только из уважения ко мне все будут говорить по-русски. Честно говоря, вместо уважения я ощутила унижение… Вроде как я прихрамываю, и из уважения ко мне все остальные тоже будут прихрамывать… То есть даже фон уберут. Такое вот уважение.
Надо сказать, что к тому времени я свободно говорила по-английски и неплохо объяснялась и читала на польском. А казахский понимала процентов на тридцать и не смела попытаться заговорить. Почему? А вот это вопрос…
За последние лет двадцать я предпринимала много попыток. Записывалась на курсы. Бросала, потому что расписание курсов никак не совпадало с моим расписанием работы и особенно командировок. Покупала учебники и занималась самостоятельно. Пыталась на практике использовать хотя бы то немногое, что изучила. Результат? Ну, понимание выросло процентов до сорока. И стала уметь поддержать несложный разговор. В рамках «здравствуйте, как дела, как здоровье, когда встретимся». А дальше?
Складывалось такое впечатление,
что дальше – ничего. Преподавание на курсах обычно состояло из преподнесения очередной грамматической темы, приведения примеров и их заучивания. Обычно путем простого повторения и лишь иногда с помощью простейших упражнений из серии «вот образец – напишите (скажите) так же». Примерно по той же схеме проходили и индивидуальные занятия. При этом обычно преподаватели уделяли так много внимания закону сингармонизма, что этот закон я теперь, видимо, сама могу преподавать…
Кроме того, очень четко прослеживалась в преподавании само- идентификация преподавателя, зачастую в ущерб уроку. Подавляющее большинство преподавателей, с которыми мне посчастливилось заниматься, все время подчеркивали свое знание языка, свою этническую принадлежность и противопоставляли ее этнической принадлежности обучаемых. В классе возникало четкое психологическое разделение на «вы» и «мы». И такое разделение никак не способствовало вживанию в язык. Наоборот, возникало ощущение, что я иностранка в своей родной стране. И мне об этом все время напоминают.
У меня от этого интерес к языку не угас. Но могу предположить, что именно это разделение во время преподавания часто приводит к тому, что многие бросают заниматься. Если давать человеку понять, что он чужой и своим никогда не станет, то и язык для него останется чуждым, сколько его ни изучай. Во время языкового урока преподаватель и обучаемые – это «мы», а не «он(она)» с одной стороны, а «они» – с другой. Менін Отаным Казакстан. И для этого осознания совсем неважно, что я – этническая русская. Этническая принадлежность – это история семьи. Но я здесь родилась. Это моя страна в той же мере, что и для любого другого казахстанца. И чтобы язык стал выражением всеобщей самоидентификации, надо перейти ко всеобщему «мы», а не делиться на «мы» и «они».
Несколько месяцев назад в одной газете прочла интервью с российским полиглотом. Он разработал свою собственную систему изучения языков и предлагал по этой системе изучать и казахский. Язык он рассматривает как систему не только слов, но и действий, а потому изучать язык предлагает не столько чтением и запоминанием, сколько наблюдением, слушанием и попытками повторить. Ведь именно так изучаем мы свой родной язык в раннем детстве. Смот-рим на взрослых. Слушаем их. Не понимаем. Но повторяем их слова, мимику, жесты. И только со временем, уже зная звучание какого-то слова, начинаем понимать его значение.
Но у ребенка времени много. А взрослому надо быстро. И вот для убыстрения полиглот предложил такой способ: берем какое-то международное, общепринятое слово и смотрим, как оно видоизменено в изучаемом языке. Например, если «биология» по-английски будет «байолоджи» (biology), значит похожее на него слово «технология» будет «текнолоджи» (technology). Ну и так далее. Вроде бы все просто. И способ замечательный для занятого взрослого. Но далее было полное разочарование. Полиглот предложил изучать таким образом казахский язык, добавляя к «международным», «общепринятым» словам … окончание «-сы». Ну вроде как та же «биология» будет «биологиясы»… И что интересно, так и вышло это интервью с идеей прибавлять «-сы» к словам и таким образом изучать язык. Никто не удосужился объяснить уважаемому полиглоту, что ему просто попалось на глаза окончание притяжательной формы третьего лица, изафетная конструкция.
Что это было? Скрытая антирек-лама предлагаемых методов? Или настолько уважали гостя, что не сочли возможным сказать, что он, мягко говоря, не совсем прав? Или просто всем было все равно?
Мои нынешние занятия вроде бы похожи на многие другие языковые курсы. Каждый урок – новые слова. Фразы, новые грамматические построения. Но упражнения в учебнике составлены интересно и действительно помогают запоминать новые слова и новые грамматические формы. Упражнения иногда выглядят очень «по-детски». Например, только что, страницу назад, изучали новые слова, а теперь, на следующей странице, надо под картинками эти слова написать на память. Только что прослушали, как произносится какой-то специфический звук, а теперь самостоятельно подбираем в пары слова с подобным звуком. И эта кажущаяся детскость как раз и позволяет быстро и с удовольствием осваивать язык. Конечно, о каких-то значительных результатах говорить еще рановато. Но я уже замечаю, что мой лексикон расширяется. Как расширяется и тематика тех простых бесед, которые я могу поддерживать с соседями или с продавцами в магазине. А самое главное – я больше не чувствую противопоставления и иду дальше. Пусть иногда наугад. Пусть небыстро. Но нет больше чувства непреодолимой преграды.
А как будет дальше – покажет время.
Записала Юлия ЗЕНГ, Алматы
Общественно-политическая газета «Литер», 16.02.2012
