Казахский язык все увереннее входит в служебный лексикон наших чиновников. И это хорошо. Другой вопрос: действительно ли они готовы к этому? Ведь недалек тот день, когда делопроизводство всех учреждений официально перейдет на государственный язык. Мы позволили себе немного пофантазировать на эту тему.
Казахстан. Недалекое будущее. Офис одного из госучреждений. Утренняя планерка. За креслом директора висит плакат-напоминание: «Бiз қазақша сөйлеймiз». Гнетущее молчание. Сотрудники испытывают неясное томление духа. Директор долго обдумывает первую фразу, затем осторожно начинает:
— Салам аллейкум: что ли.
— Аллейкум ассалам! — облегченно вздыхают сотрудники.
Снова наступает зловещая тишина. Слышно, как в голове директора скрипят несмазанные шестеренки правого полушария, отвечающего за словарный запас. Глава учреждения смотрит в окно, и его осеняет:
— Ауа райы!
Но потом его мозговые шестеренки снова дают сбой. Необходимо продолжение фразы, поскольку она лексически не завершена. Не придумав ничего путного, директор, мило краснея, тихо мямлит:
— Ауа райы бүгiн — ого-го!
— Ого-го! Ого-го! — дружным эхом отвечают ему преданные сотрудники.
И только главный бухгалтер, в силу финансовых причин имеющий относительную свободу, осторожно поправляет директора:
— Гиги-гай!
Директор долго обдумывает сложившуюся щекотливую ситуацию, поскольку его авторитету нанесен превентивный удар. Наступившую тишину снова нарушает скрип мозговых шестеренок. Не придумав ничего путного, глава учреждения идет на временную уступку и выносит окончательный вердикт:
— Ауа райы — гиги-гай!
— Гиги-гай! Гиги-гай! — верноподданнически принимают поправку во втором чтении сотрудники.
Консенсус достигнут, но плавный ход планерки снова застопорился, поскольку нет ее вербального наполнения. И тут директора озаряет:
— Коррупция!
— Коррупция! Коррупция! — возбуждаются сотрудники, долго смакуя на вкус это исконно казахское слово.
Главный бухгалтер снова вставляет свои «пять копеек»:
— Коррупциясы!
Посрамленный директор вынужден признать свою идеологическую ошибку:
— Әрине, коррупциясы!
— Коррупциясы! Коррупциясы! — дружно поправляются и сотрудники.
Директор соображает, что ему делать с этой «коррупциясы», но в его голове вертятся только старорежимные «Пьянству — бой!» и «Нет американской программе СОИ!». Наконец его осеняет:
— Коррупцияға — қазақша күрес!
— Йес! Йес! Қазақша күрес! — веселятся сотрудники.
И снова свое особое мнение высказывает главный бухгалтер:
— Қазақша дегендей, коррупция — жемқорлық.
В итоге в окончательном чтении принимается слоган «Жемқорлыққа — қазақша күрес!».
Тем временем директор, вспомнив, что планерка изначально посвящалась росту цен на продовольственные товары в связи с мировым финансовым кризисом, мучительно ищет казахские аналоги этих терминов. Но если «продовольственные товары» легко трансформируются в общеизвестное «азы_-тхлiк», то «мировой финансовый кризис» никак не укладывается в бедной директорской голове. Наконец он находит выход из создавшегося сложного положения:
— Азық-түлiк бағалары — Алатау сияқты.
— Джомолунгма сияқты! — гиперболизирует мнение директора неуступчивый главный бухгалтер.
И тут глава учреждения берет долгожданный реванш:
— Жоқ! Именно Алатау сияқты! Қазақпыз ғой!
— «Жоқ» — это по-нашему! — верноподданнически подхватывают сотрудники.
Сложнее с «мировым финансовым кризисом». Подойдя к окну, директор в легком раздумье и меланхолии начинает теребить шторы. (Пардон, перде.) В этот момент в кабинет вбегает зам по кадрам Иван Иванов, который уже пять лет усиленно изучает казахский язык.
— Кешiрiм сұраймын, — говорит Иван Иванов. — Жиналыс не туралы? Әлемдiк қаржылық дағдарысқа?
— Точно! Әлемдiк қаржылық дағдарыс! Мировой финансовый кризис! — обрадовался директор.
Казахстан. Недалекое будущее. За столом сидели казахи и один русский…